Скройся прочь, улетай. Куда же летишь ты? Стой, повремени, я твой.
Принято считать, что основным объектом зоологических интересов Щербакова М. К. являются рыбы. Определенные основания для подобной позиции действительно есть. «Рыба» [1], «Два слова рыбы» [2], «Треска» [3] являются важными этапами творчества маэстро. Упоминания рыб можно встретить и в последних по времени его трудах, например, «стерлядь-чудо» (см. [4]) или «неподвижные рыбы стояли в воде» (см. [5]). Но разве сравнятся эти приблизительные и не представляющие научной ценности описания с детальными, дышащими искренними эмоциями исследованиями… ну, разумеется, насекомых!
Мы не рискнули бы на столь смелое утверждение, если б М. К. Щербаков ограничился стандартным и довольно формальным упоминанием бабочек или стрекоз, как это делает большинство авторов. Впрочем, разве назовешь формальным, например, его исследование сезонных миграций бабочки: «Но через год не в наши ли края она вернётся из небытия?» [6]. Однако труды маэстро на ниве этмологии гораздо обширнее. Тут и трагическая история блохи -- «Блоху переехал комбайн» [7]. И радостный призыв, обращенный к комару: «Настал твой час! Вперед, москит!» [8]. И уважительное, но при этом строго научное определение повадок клеща («В обувь к нему, зловещ и дик, вирусоносный клещ проник. Знаешь ли ты, что значит "клещ"? Это такая вещь» [9]) или кузнечиков со сверчками («И дают кузнечики концерт, и поют сверчки на весь райцентр» [10]). Обращает на себя внимание крайняя вежливость автора по отношению к тараканам: «На кухне ночной порой, под раковиной сырой найдя шестиногих рой, спою: извините» [11] – или клопам: «Я не сказал бы, что во время сна люблю вдыхать миазмы разные, клопам на страх» [12] (сравним с его же отношением к двуногим – «Не жалко двуногих» [13]). Основная забота лирического героя Щербакова М. К. в преддверии конца света не о людях или рыбах, а о сороконожке ([14]): «Сороконожка резвая, поверь алхимику, беги в леса…» Причем забота действенная, с указанием конкретного способа спасения! И, наконец, венчает картину честное признание, «что муха интересней льва», с подробным обоснованием данной позиции («Ведь у нее и крылышки, и ножек шесть, она довольствуется крохами, которых есть» [15]).
Конечно, фактический материал может и должен быть расширен, однако приведенного выше достаточно для утверждения, что зоологический аспект творчества Щербакова нуждается в переосмыслении. Да, это радикальный переворот в науке, но я утверждаю: под личиной поэта скрывается вовсе не ихтиолог! Там затаился этмолог.
Список литературы.
1. «Рыба», 1997.
2. «Два слова рыбы», 1998.
3. «Треска», 2005.
4. «Тир Баярд», 2006.
5. «На тринадцатый день», 2007.
6. «Неразменная бабочка», 1999.
7. «Коллаж», 1996.
8. «Deja», 2000.
9. «Это не я», 1996.
10. «Сверчки-кузнечики», 2000.
11. «Жалоба», 1998.
12. «Автопародия», 1993.
13. «Школа танцев 2», 1995.
14. «К сороконожке», 1993.
15. «Десять первых лет», 2007.
Мы не рискнули бы на столь смелое утверждение, если б М. К. Щербаков ограничился стандартным и довольно формальным упоминанием бабочек или стрекоз, как это делает большинство авторов. Впрочем, разве назовешь формальным, например, его исследование сезонных миграций бабочки: «Но через год не в наши ли края она вернётся из небытия?» [6]. Однако труды маэстро на ниве этмологии гораздо обширнее. Тут и трагическая история блохи -- «Блоху переехал комбайн» [7]. И радостный призыв, обращенный к комару: «Настал твой час! Вперед, москит!» [8]. И уважительное, но при этом строго научное определение повадок клеща («В обувь к нему, зловещ и дик, вирусоносный клещ проник. Знаешь ли ты, что значит "клещ"? Это такая вещь» [9]) или кузнечиков со сверчками («И дают кузнечики концерт, и поют сверчки на весь райцентр» [10]). Обращает на себя внимание крайняя вежливость автора по отношению к тараканам: «На кухне ночной порой, под раковиной сырой найдя шестиногих рой, спою: извините» [11] – или клопам: «Я не сказал бы, что во время сна люблю вдыхать миазмы разные, клопам на страх» [12] (сравним с его же отношением к двуногим – «Не жалко двуногих» [13]). Основная забота лирического героя Щербакова М. К. в преддверии конца света не о людях или рыбах, а о сороконожке ([14]): «Сороконожка резвая, поверь алхимику, беги в леса…» Причем забота действенная, с указанием конкретного способа спасения! И, наконец, венчает картину честное признание, «что муха интересней льва», с подробным обоснованием данной позиции («Ведь у нее и крылышки, и ножек шесть, она довольствуется крохами, которых есть» [15]).
Конечно, фактический материал может и должен быть расширен, однако приведенного выше достаточно для утверждения, что зоологический аспект творчества Щербакова нуждается в переосмыслении. Да, это радикальный переворот в науке, но я утверждаю: под личиной поэта скрывается вовсе не ихтиолог! Там затаился этмолог.
Список литературы.
1. «Рыба», 1997.
2. «Два слова рыбы», 1998.
3. «Треска», 2005.
4. «Тир Баярд», 2006.
5. «На тринадцатый день», 2007.
6. «Неразменная бабочка», 1999.
7. «Коллаж», 1996.
8. «Deja», 2000.
9. «Это не я», 1996.
10. «Сверчки-кузнечики», 2000.
11. «Жалоба», 1998.
12. «Автопародия», 1993.
13. «Школа танцев 2», 1995.
14. «К сороконожке», 1993.
15. «Десять первых лет», 2007.